Лиза О`Нил - Повезло

Эва всегда могла позаботиться о себе.

Не нужен ей мужчина-охранник. И уж точно не Джордан, который в принципе не мог предоставить укрытия от штормов, раздиравших жизнь Эвы.

Скорее уж он напоминал айсберг, что вот-вот ее потопит.

Но, невзирая ни на что, она не могла не оценить, как приятно, когда тебя просто обнимают. Конечно, когда целуют, касаются и ласкают – тоже приятно. И еще не до конца вынырнув из густой жижи сна, Эва задумалась, как неплохо было бы, если б ее сейчас опять целовали, касались и ласкали.

Вот совсем неплохо.

Прищурившись от солнечного света, льющегося сквозь рассохшуюся офисную дверь, Эва постаралась не развивать эту мысль. «Ни в коем случае, ты же практичная умная женщина».

Но слушая мерное дыхание Джордана, чувствуя, как его грудь вздымается и опадает под ладонью, задумалась, как легко было бы передвинуть руку немного ниже.

И узнать, что добрый и соблазнительный адвокат думает по поводу утреннего секса.

Вряд ли пройдет больше двух минут, прежде чем он согласится на перекрестный допрос.

Эва вытянула пальцы в нужном направлении… и тут грохнула входная дверь.

– Что? Что случилось? – Джордан подскочил, крепко прижимая к себе Эву и моргая, словно вытащенная из пещеры летучая мышь.

– Вольно, солдат, – вздохнула Эва, не зная злиться на помощницу или благодарить ее. – Просто Кейти пришла рано. Или я опоздала. Так или иначе, пора вставать. – Она стала выпутываться из простыней, но Джордан перехватил ее руку.

– Еще не пора. – И притянул к себе. Теплые заспанные глаза, на щеке следы от наволочки, волосы торчат во все стороны.

Нос Эвы защекотало от запаха антисептической мази, но ничего сексуальнее она в жизни не видела.

Джордан нежно коснулся губами ее лба:

– Доброе утро.

Эва невольно улыбнулась:

– И тебе доброе утро. Нормально выспался?

– Смеешься? Да этот матрас не толще куска картона. Вдобавок у меня два новых шва, и они уже начинают чесаться.

– Нытик.

– Да? – Джордан распластал ладонь по ее спине и прижал крепче. – А помнишь, что делаешь с пациентами, которые ноют? – И поцеловал Эву.

– Ой. Ого. Извините. – Кейти расслабленно привалилась к косяку. – Кажется, я рано пришла тебя проверить. Надо было подольше поспать. Доброе утро, Джордан.

– Э… и тебе, Кейти. – Он пригладил волосы. – А только мне неловко или еще кому?

– Только тебе, – заверила его Кейти. – Я чувствую себя просто божественно. У меня есть пончики. – Она встряхнула белый пакет, распространяя аромат корицы и специй.

– Из «Карамельки»? – с интересом уставился на пакет Джордан.

– Ага. С пылу с жару. Еще теплые.

– Дай мне один, и я продамся тебе в рабство, – застонал Джордан.

– Идем, – кивнула Кейти в сторону кухни. – Приготовлю кофе, и ты расскажешь, как уболтал Эву позволить тебе остаться на ночь.

– Кофе? С пончиками? Да бог с ней, с Эвой, давай поговорим о тебе. – Скинув соседку по кровати с колена, он поднялся с матраса. – Думаю, свадьбу лучше устроить простую… и как ты насчет пса и пары детишек?

– Вообще-то я все слышу, – напомнила Эва.

Джордан обнял хохочущую Кейти и с сожалением взглянул на брошенную даму:

– Да, но давай посмотрим в глаза правде, док. У тебя нет пончиков.

– Итак. – Клэй отпил кофе, наблюдая за Джорданом, поправлявшим галстук в отражении на панели у кухонной мойки. – Ты уже привык к ошейнику?

– А я все гадал, сколько же ты продержишься, прежде чем поднимешь эту тему. – Джордан затянул льдисто-синий узел и обернулся. – Душ, завтрак и две чашки кофе. Впечатляюще.

– Если крутишь роман с ветеринаром – будь готов к хлестким и кастрированным шуткам. Не говоря уже о напрашивающихся ассоциациях касаемо стиля «по-собачьи». Без обид, Финн. – Клэй бросил кусок холодного бекона псу, с надеждой сидевшему у его ног. – Так что, доктор Красное Платье тебе вчера такого не примеряла?

– Не веди себя как засранец.

– Но у меня это так хорошо получается. Я рад, что ты вытащил голову из задницы и разглядел, как красотка хороша в том наряде. Хотя, держу пари, без него она еще лучше.

Джордан, который никогда не возражал против сальных разговорчиков, вдруг понял, что не намерен обсуждать ни единую деталь ночи с Эвой. В шутку или нет.

– Она потрясающая женщина.

– Ой-ой.

Джордан пригвоздил приятеля взглядом:

– В смысле – ой-ой?

– Да в таком смысле. – Клэй отпил еще кофе. – На мой провокационный мужской комментарий ты заявляешь, что она потрясающая женщина. Я называю такое «общим синдромом уклонения от ответа». Любимый прием политиков. Ты вроде как им ответил, но на деле ни черта не сказал.

– Сочиняешь?

– Про синдром? Ну название-то я выдумал, но это не значит, будто самого явления в природе нет. Дилетанты его называют «увиливание от вопроса».

– Я не увиливал, Клэй. Я сказал, что она потрясающая женщина.

– Ага, – лениво протянул друг. – Сказал. Но не уточнил, чем же она такая потрясающая. Например, «потрясающе бойкая» или «потрясающе ненасытная». Либо ты сам так и не выяснил и предпочитаешь думать, что она потрясающая, а не обломщица, либо выяснил, но не хочешь делиться подробностями. В любом случае это «ой-ой».

Джордан защелкнул портфель.

– Какого черта ты несешь?

Клэй хмыкнул, явно довольный собой:

– Я чувствую начало конца, друг мой. Похоже, у тебя начальная стадия любви непобедимой, и, скорее всего, она дойдет до терминальной.

– Вот видишь, – покрутил пальцем у виска Джордан, – именно поэтому вас, мозгоправов, нельзя пускать к нормальным людям. Слишком много своей чуши несете. Особенно в восемь тридцать утра.

Хмыканье Клэя превратилось в смех:

– А теперь ты просто злишься. – Но заслышав предупреждающее рычание Джордана, он уступил и примирительно поднял руки. – Ладно, ладно. Тема официально закрыта.

Джордан сунул руки в карманы:

– Хотел бы я ошибаться.

Клэй отставил кружку на стол, поняв, что речь уже не об Эве.

– Джордан. Ты знаешь, что составленный мною профиль – просто общее указание. И на самом деле всего лишь мнение. Профессиональное мнение, основанное на доказательствах, но ты в курсе, что в суде это особой роли не играет.

Прошлой ночью в отсутствие Джордана Клэй закончил составлять профиль типа, который не просто способен на преступление, но и мог бы сотворить то, что случилось с этими тремя женщинами. Кое-что совпадало. Но главное – Элайджа Фуллер и близко не подходил под описание.

Джордан посмотрел в окна за кухонным столом. Лазурное небо, словно смягченное кистью художника, с легчайшей паутинкой облаков. Похожие на леденцы тюльпаны, торчащие из больших горшков вдоль тротуара. Мимо проносились машины, люди выходили из кафе, неся сладости и обезжиренный латте. Мама вела за руку подпрыгивающую девочку в дошкольное заведение на углу.